Сергий Радонежский - святой, благословивший меч

Сергий Радонежский жил в знаменательном для нашей страны 14 веке. Русь освобождалась от ордынского ига. А какие имена приходят нам на память? Иван Калита да Дмитрий Донской. Великие зодчие Московского государства по праву остались в истории. Но выдающая роль в деле становления государства принадлежит также игумену подмосковного Троицкого монастыря Сергию Радонежскому.

Парадоксальный жизненный путь Сергия Радонежского

Жизненный путь "великого старца", как называли его современники, выглядит парадоксальным. Он бежал от людей в скит — в результате стал духовным предводителем общества. Он никогда не брал в руки меч — но его слово стоило сотни ратников. Его присутствие незримо ощущается во всей эпохе, а до нас не дошло ни его собственных писаний, ни точной записи его бесед и поучений.

Во времена княжеских усобиц в Северо-Восточной Руси он убеждал противников прекратить кровопролитие. Слово Сергия прозвучало в 1380 году, когда он благословил князя Дмитрия Ивановича выйти на Куликово поле. Для наших предков Сергий Радонежский стал "светильником" — человеком, сумевшим подчинить всю свою жизнь евангельским заповедям любви и единомыслия. Избегая судить и назидать, он учил на примере своей жизни.

"При имени преподобного Сергия народ вспоминает свое нравственное возрождение, сделавшее возможным и возрождение политическое, и затверживает правило, что держится на силе нравственной, — писал историк В. О. Ключевский. — Это возрождение и это правило — самые драгоценные вклады преподобного Сергия, не архивные или теоретические, а положенные в живую душу народа, в его нравственное содержание. Творя память преподобного Сергия, мы проверяем самих себя, завещанный нам великими строителями нашего нравственного порядка, обновляем его, пополняя произведенные в нем траты".

Житие Сергия Радонежского

Основной источник жизненного пути и учения Сергия Радонежского его Житие, написанное в 1417/18 годах учеником преподобного Епифанием Премудрым и переработанное во второй четверти 15 века известным агиографом Пахомием Логофетом. К торжественно отмечавшемуся в 1892 году 500-летию со дня кончины преподобного, светский историк Ключевский одновременно с крупнейшим историком Русской Церкви Е. Е. Голубинским посвящают ему свои труды. Расцвет русской религиозной философии в первой трети 20 века способствовал дальнейшему проникновению в мир Сергиевой духовности. Г. П. Федотов посвящает ему целую главу в своей книге о русских святых. Книги писателя Б. К. Зайцева о великом старце сопоставимы с "Сергиевскими" картинами художника М. В. Нестерова. Как на непререкаемый авторитет, ссылается на жизнь Сергия Радонежского, в своей самой скандальной книге "О сопротивлении злу силою" (1925) философ, профессор Иван Александрович Ильин.

Советские историки обращались к фигуре старца, как правило, в связи с нуждами воинствующего атеизма. Впоследствии с помощью Жития Сергия искусствоведы пытались проникнуть в тайны "умозрения в красках" великого богомаза Андрея Рублева. В 1990-х годах к жизни преподобного обратился писатель-историк Николай Сергеевич Борисов, который сперва издал исторический портрет Сергия в книге "И свеча бы не угасла…", позже переработанную в полноценную и насыщенную уникальным материалом биографию для престижной серии "Жизнь Замечательных Людей".

"О сопротивлении злу силою"

Возражая своим именитым оппонентам (так, Зинаида Гиппиус остроумно назвала "О сопротивлении злу силою" "военно-полевым богословием", а аноним, скрывшийся под псевдонимом Церковник, аттестовал философа "Чекист во имя божье") Ильин спрашивал:

"Не Сергий ли Радонежский благословил Дмитрия Донского на бой с татарами? Не он ли дал ему иноков — Пересвета и Ослябю?"

И далее:

"Не стоит любить от бесхарактерности, от безволия, слабости и робости; любить из безволия и долюбливаться до сентиментального расслабления. Учитесь христианской любви у Преподобного Сергия, у патриарха Гермогена, у Александра Невского; и не учитесь ей у Льва Толстого и его последователей".

Будущий подвижник родился 3 мая 1314 года в семье ростовского боярина Кирилла и его жены Марии. Согласно Житию младенца нарекли Варфоломеем. По традиции в честь святого, память которого праздновалась Церковью в день крещения малыша. "Имя "Варфоломей" было довольно редким среди боярства той эпохи и вообще не встречалось среди княжеских имен. Это имя носил один из двенадцати ближайших учеников Христа — апостолов. По преданию, Варфоломей был распят язычниками в Армении. В средневековой Руси с его именем связывали "отреченный", неканонический трактат — "Вопросы апостола Варфоломея". В нем, отвечая своему любознательному ученику, Иисус открывал тайны Божественного Промысла", — пишет Николай Борисов.

С детства Варфоломей был отмечен особой "благодатью". В первый год жизни он отказывался от материнского молока в постные дни недели — среду и пятницу. В семь лет, согласно Житию, Варфоломей чудесным образом — с помощью ангела, явившегося ему в поле под дубом в виде старца-монаха, — овладел грамотой. В 14-летним подростком он с родителями переезжает из Ростова в Радонеж, который решает навсегда покинуть, когда ему исполнилось 23 года. Это был осознанный выбор — уйти от людей. Не от безысходности. Это был шаг к свободе. В отшельнической бедности ему виделась свобода от ордынской и московской власти. 7 октября 1341 года он принял монашеский постриг с именем Сергия.

16 августа 1380 года Сергий благословил князя Дмитрия на битву с Мамаем, сказав: "Имаши, господине, победити супостаты своя". Осенив князя крестным знамением, Сергий подозвал к себе двух иноков: боярина Андрея Ослябю, ушедшего спасать душу в монастырь, и недавно принявшего монашеский постриг молодого богатыря Александра Пересвета. Игумен постриг их в великую схиму и, верные иноческому послушанию, они готовы были последовать за князем. "Се ти мои оружници", — сказал Сергий князю, указав на обоих иноков. Сергий не только послал чад своих духовных на смерть, но и нарушил церковный закон. По постановлению четвертого Вселенского собора в Халкидоне, вступивший в военную службу монах подвергался отлучению от церкви. Посылая иноков на бой, Сергий рисковал собственным спасением души.