Муфтий Гайнутдин переписал историю России

"Если бы мы, мусульмане, не помогли организоваться русским князьям, не было бы Российского государства", — поведал обществу председатель Совета муфтиев России шейх Равиль Гайнутдин. Судя по всему, мы являемся свидетелями рождения новой идеологии — своего рода "мусульманского норманизма", основанного, как и хорошо ранее известный классический норманизм с превознесением роли германцев в Восточной Европе, на весьма произвольном толковании истории.

Большое интервью Равиля Гайнутдина, опубликованное 18 февраля в "Коммерсанте", лишний раз дало возможность убедиться в, мягко говоря, своеобразностости толкования отечественной истории представителями Совета муфтиев России. По этой версии, вроде бы мусульмане и христиане в истории России и равны… но все-таки первые, по мнению Гайнутдина и его окружения, "равнее" и "первее".

Глава Совета муфтиев не преминул уже в самом начале интервью подчеркнуть, что "ислам пришел на нашу землю раньше, чем была крещена Русь: на территории Дербента в Дагестане уже в VIII веке была построена мечеть". Действительно, в завоеванном в 642 году арабами Дербенте уже к 733 году имелось семь мечетей, однако, во-первых, несколько странно отсчитывать дату "прихода на нашу землю" какой-либо религии от появления ее храмов в форпостах иностранных государств (каковым являлся на Кавказе в VIII веке Дербент, в который были переселены 20 тысяч арабских воинов), в качестве таковой даты уместнее говорить о дате принятия религии каким-либо из народов или государств Восточной Европы. В качестве такового можно упомянуть помимо 922 года (принятие ислама Волжско-Камской Булгарией) разве что 737 год, когда разбитый в боях с арабами каган Хазарии согласился на принятие ислама в качестве государственной религии, да и то с большой натяжкой — после ухода арабов хазары от ислама отказались и вернулись к нему вновь лишь в Х-XII веках.

Во-вторых, совсем непонятно, почему появление ислама на территории ненынешнего Дагестана сравнивается с крещением Руси. Не уместнее ли было бы сравнивать это с принятием христианства в качестве официальной религии в 682 году в государстве гунно-савир, существовавшем как раз в горном Дагестане неподалеку от Дербента? Князь гунно-савир Алп-Илитвер принял со своим окружением православие, христианство, от епископа Исраэла из существовавшего в нынешнем Азербайджане государства Кавказской Албании, разрушил в своем княжестве языческие капища и на их месте построил христианские храмы. В VIII веке широкое распространение христианства на Северном Кавказе и нижней Волге подтверждается и свидетельством Або Тбилисского (умер в 786 году) и найденными в XIX веке списками с названиями христианских кафедр в средневековой Восточной Европе, в том числе на Волге и на Кавказе… Реальное же время прихода ислама на территорию современной России в качестве религии одного из народов — Х век, принятие ислама сначала волжскими булгарами, а затем разгромленными Святославом и Владимиром волжскими хазарами.

Читайте также: Духовные лидеры ислама осудили Равиля Гайнутдина за "горячку"

Еще из исторических откровений главы Совета муфтиев: "Если бы мы, мусульмане, не помогли организоваться русским князьям, не было бы Российского государства". Видимо, когда-то и где-то Равиль Гайнутдин прочел известную фразу из "Истории Государства Российского" Карамзина о том, что "Москва же обязана своим величием Ханам", но речь в ней отнюдь не идет о том, что татары-мусульмане "помогли организоваться русским князьям", которые, дескать, сами бы этого сделать не смогли. Сам же Карамзин пишет в той самой IV главе пятого тома, откуда взята эта цитата, что "ханы желали единственно быть нашими господами издали, не вмешивались в дела гражданские, требовали только серебра и повиновения от Князей. Но так называемые Послы Ординские и Баскаки, представляя в России лицо Хана, делали, что хотели; самые купцы, самые бродяги Могольские обходились с нами как с слугами презрительными. Что долженствовало быть следствием? Нравственное уничижение людей". По его словам, "несмотря на унижение рабства, мы чувствовали свое гражданское превосходство в отношении к народу кочующему". Так что ничего похожего на "благотворную организацию русских князей монголами" у великого историка нет даже близко, и Равилю Гайнутдину можно посоветовать лишь перечитать "Историю Государства Российского" в подлиннике, а не в пересказе. Стоит добавить, что и татары даже в XIV веке еще не были мусульманами — хотя в 1312 году хан Узбек принял ислам, но, по свидетельству даже арабских и персидских авторов, еще долго большинство татар оставалось "неверными", то есть язычниками. Так, придворный летописец Тамерлана Низам ад-Дин Шами в своей "Книге побед" пишет о войнах его повелителя с Золотой Ордой в 1380-х годах, что армии мусульман из Самарканда противостояло со стороны татар "9 туманов (туман или тумен — ордынская воинская часть в 10 тысяч человек. — Ред.), большей частью неверных".

А живший в 1436–1452 годах в венецианской колонии Тане в устье Дона внимательный путешественник Иосафат Барбаро, много общавшийся с ордынацами, пишет: "Магометанская вера стала обычным явлением среди татар уже около 110 лет тому назад (речь о принятии ислама Узбеком в 1312 году. — Ред.).

Правда, раньше только немногие из них были магометанами, а вообще, каждый мог свободно придерживаться той веры, которая ему нравилась. Поэтому были и такие, которые поклонялись деревянным или тряпочным истуканам и возили их на своих телегах. Принуждение же принять магометанскую веру относится ко времени Едигея", воцарившегося в Орде в 1395 году после разгрома Тамерланом хана Тохтамыша. Едигея, пытавшегося взять Москву, мягко говоря, трудно считать организатором русских князей в деле объединения русских земель. Да и во времена Иосафата Барбаро (середина XV века) среди татар было немало язычников. Он пишет: "Однажды, находясь в орде, я увидел на земле опрокинутую деревянную миску. Я подошел и, подняв ее, обнаружил, что под ней было вареное просо. Я обратился к одному татарину и спросил, что это такое. Он мне ответил, что это положено hibuth peres, то есть язычниками. Я спросил: "А разве есть язычники среди этого народа?" Он же ответил: "Хо, хо! Их много, но они скрываются".

Сложно сказать, зачем понадобились муфтию Гайнутдину эти исторические фантазии, другое дело, что, возможно, они очень удобно легли в концепцию, неоднократно уже им озвучиваемую на протяжении последних месяцев. Так, в декабре 2010 года он публично заявил, что славянское население России "не хочет работать, после получения зарплаты они пропадают на 15-20 дней, и в это время станки стоят, с этими рабочими производить что-либо невозможно", и спасение страны — в приглашении мигрантов из Средней Азии, которые "не пьянствуют, дисциплинированы, трудолюбивы; если зарплату получают, то отправляют ее домой, чтобы накормить свои семьи". Вот и, дескать, русские князья без мусульман и организоваться в Средние века не смогли бы. Все это очень напоминает концепции "норманизма", развивавшиеся в XX веке на Западе, особенно в гитлеровской Германии, о том, что без вмешательства "высшей нордической расы" в лице немцев эти ленивые пьющие славяне не смогли бы ничего, даже создать собственное государство.