Ричард Докинз: атеизм не в белых перчатках

Ричард Докинз — английский биолог и популяризатор науки — в последние годы приобрел в западном мире известность и как видный атеистический публицист. Его книга, "Бог как иллюзия", издана во многих странах, переведена на другие языки, в том числе и на русский. Подобная популярность свидетельствует о том, что довольно просто написанная и отнюдь не претендующая на какую-то чрезвычайную глубину книга, тем не менее, попала в определенную болевую точку современного общества. Сам факт ее востребованности читателями показывает немалое значение проблемы веры и неверия в мире. А также целого ряда других проблем, в том числе социальных, связанных с религией и атеизмом.

Фото:

Полемика между представителями различных видов религиозного и нерелигиозного мировоззрения — важный компонент культуры нашего времени. Однако в разных социальных условиях, от страны к стране, эта полемика приобретает разный характер. По этой причине положение атеистов на Западе, особенно в США, значительно отличается от их положения в России. Так, западные страны не знали периода господства принудительной атеистической идеологии, а потому атеизм на Западе гораздо меньше связан с социально-политическими конфликтами и в гораздо большей степени представляет собой проблему общемировоззренческую. А традиция либерального антиклерикализма, развитая в Европе, очень слабо, например, представлена в Соединенных Штатах.

Понятно, что в таких условиях книги, написанные в рамках религиозно-атеистической полемики, будут отличаться от привычных нашему читателю. Уже по одному этому труд одного из самых известных на Западе атеистических публицистов Ричарда Докинза вполне заслуживает внимания. В предисловии сам Докинз подробно останавливается на том, с какой целью написана его книга и на каких читателей она рассчитана: "Подозреваю — нет, уверен, — что в мире существует огромное количество людей, воспитанных в лоне той или иной религии, и при этом они либо не чувствуют с ней гармонии, либо не верят в ее бога, либо их тревожит совершаемое во имя религии зло. В таких людях живет смутное желание отказаться от веры родителей, их тянет это сделать, но они не сознают, что отказ является реальной возможностью. Если вы принадлежите к числу подобных людей, эта книга — для вас".

Это вступление, а также обилие различных примеров из общественной жизни позволяет лучше представить себе тот интеллектуальный и социальный контекст, в котором Докинз заявляет о Боге как иллюзии. Обычно он не вступает в борьбу с высокоинтеллектуальной теологией, тем более что и большая часть верующих имеет о ней не больше представления, чем большинство атеистов. Он обычно выступает против тех широко распространенных постулатов верующих, которые чаще всего звучат в их полемике с атеизмом. Хотя ряд принципиальных философских моментов Докинзом все-таки затронут — и нередко в интересной форме.

Читайте также: Memento mori: от безверия к вере

Каждая глава книги Докинза посвящена какому-либо направлению полемики с религиозными взглядами современных верующих и определенной важной проблеме этой полемики. Все вместе они охватывают большой круг важных и сложных вопросов. Даже если Докинз не всегда разрешает их удовлетворительным образом, важен уже сам факт их обсуждения. К тому же, расхожая религиозная апологетика тоже не может похвастаться в разрешении этих вопросов выдающимися успехами, с высоты которых она могла бы гордиться победой над "бездуховным атеизмом".

В первой главе книги Докинз предупреждает читателя, что не намерен щадить его чувства: "Я не сторонник оскорбления или причинения страданий ради страданий. Но меня поражает и удивляет непропорционально привилегированное положение религии в наших, во всех других отношениях светских, обществах… Продемонстрировав, как религиям достается непомерное, заранее обеспеченное уважение, я хочу в этой связи пообещать следующее касательно моей книги. Я не буду стараться никого намеренно оскорбить, но и не собираюсь надевать белые перчатки и выказывать более почтения религии, чем сделал бы это в отношении любых других предметов исследования".

Сделав такое предупреждение в первой главе, вторую главу Докинз действительно начинает с броска перчатки: "Ветхозаветный бог является, возможно, самым неприятным персонажем всей художественной литературы: гордящийся своей ревностью ревнивец; мелочный, несправедливый, злопамятный деспот; мстительный, кровожадный убийца-шовинист; нетерпимый к гомосексуалистам, женоненавистник, расист, убийца детей, народов, братьев, жестокий мегаломан, садомазохист, капризный, злобный обидчик. У тех из нас, кто познакомился с ним в раннем детстве, восприимчивость к его ужасным деяниям притупилась. Но новичок, особенно не утративший свежести впечатлений, способен увидеть картину во всех подробностях".

Легко видеть (и сам Докинз признает это), что острие его критики направлено, в первую очередь против авраамических религий — иудаизма, христианства и ислама. В тех случаях, когда употребляются общие рассуждения, по умолчанию имеется в виду христианство - наиболее распространенное в западном миру и наиболее знакомое самому Докинзу и большинству его читателей. Вторая глава книги бегло затрагивает самые разные следствия из "гипотезы Бога" — как познавательные, так и моральные, на которых Докинз более подробно останавливается в других главах.

Третья глава книги посвящена тем доказательствам существования Бога, которые обычно приводятся верующими в полемике с атеистами. Начинается она с критики знаменитых доказательств Фомы Аквинского. Кроме того, Докинз, биолог и популяризатор эволюционной биологии, особое внимание уделяет полемике с креационистами, которые отвергают теорию эволюции и утверждают, что сложность и разнообразие живого мира объяснимы лишь наличием разумного творца. В западном обществе самую активную пропаганду креационистских представлений ведут протестантские деноминации, которые придерживаются буквализма в трактовке Библии, однако подобные представления распространены и в других направлениях христианства. Активная критика антиэволюционного креационизма вместе с изложением эволюционных представлений о развитии жизни и разума продолжается и в четвертой главе книги.

Может показаться, что Докинз уделяет слишком много внимания полемике с креационистскими взглядами некоторых религиозных апологетов. Но эта его полемика отнюдь не беспричинна. Как бы ни относилась "высокая теология" к креационистским аргументам (включая аргумент "от сложности"), невозможно игнорировать тот факт, что такая аргументация весьма распространена в религиозной апологетике по сей день, и по сей день находит себе благодарную (пусть и невежественную) аудиторию. Не следует забывать, что для многих людей религия несет и "объясняющую" функцию, описывая окружающий мир и то, почему он так устроен. Примитивная концепция креационистского буквализма является здесь куда более легкой для понимания, чем сложные и разнообразные объяснения современной науки. Кроме того, для Докинза, как и для всякого полемиста, естественно использовать свои сильные стороны (знания и интеллектуальные навыки, полученные в ходе академических изысканий) против слабых сторон оппонентов — невежества и интеллектуальной нечестности антиэволюционного креационизма.

В пятой главе автор рассуждает о религии с точки зрения теории дарвиновского отбора "в широком смысле" — отмечая те ее особенности, которые выгодны для выживания и размножения индивидов: "Очевидно, что больший шанс на выживание будет у ребенка, мозг которого автоматически… подчиняется правилу: беспрекословно верь тому, что говорят старшие. Слушайся родителей, слушайся старейшин, особенно когда они говорят строгим, угрожающим тоном. Доверяй старшим без рассуждений. Для ребенка это, как правило, выигрышная стратегия. Но… в ней имеются уязвимые моменты". О том, какими издержками чревата бездоказательная вера в утверждения религиозных (да и других) лидеров, вряд ли нужно подробно говорить.

Читайте также: Библия без Христа, апостолов и ангелов

Один из разделов этой главы называется "Осторожно, не наступи на мои мемы". Здесь снова религия рассматривается как порождение отбора — но на сей раз не биологического, а культурного, происходящего, по мнению Докинза, на основе "мемов" — единиц культурной информации, которые в индивидуальной и общественной психике ведут себя как размножающиеся организмы или их генотипы. Здесь он останавливается на том, какие свойства религиозных мемов, с его точки зрения, способствуют их сохранению и распространению. В этой же главе приводятся примеры "молодых религий" — карго-культа, возникшего на островах Тихого океана во время Второй Мировой войны.

Шестая глава книги посвящена опровержению представлений о религиозных корнях нравственности. Здесь затрагивается и такая область эволюционной психологии, которая исследует происхождение моральногоповедения из поведенческих стратегий животных и тех способов, с помощью которых эти стратегии закреплялись естественным отбором. Глава седьмая также продолжает рассматривать тему морали. Здесь автор показывает, как религиозная мораль, несмотря на ее декларируемую "абсолютность", заметно менялась с течением времени: "Нашей задачей является доказать — не забывайте, — что на самом деле наше понятие о нравственности не проистекает из Священного Писания. А если и проистекает, то мы выбираем из Писания "хорошие" куски и отбрасываем неприглядные. Но в таком случае мы уже имеем независимый критерий, позволяющий нам судить о том, какие куски являются нравственными. Источником этого критерия, откуда бы он ни взялся, само Писание быть не может. Кроме того, данный критерий имеется, похоже, у всех людей, вне зависимости от их вероисповедания".

В восьмой главе Докинз возвращается к критике бездоказательной веры с позиций знания, опирающегося на факты: "Все мы в ходе нашей жизни, вне зависимости от собственных любительских упражнений в философии, верим в доказательства. Если меня обвинят в убийстве и обвинитель начнет строго вопрошать, правда ли, что в ночь убийства я был в Чикаго, мне вряд ли помогут философские рассуждения типа: "Это смотря что вы называете правдой". Здесь же он отмечает и вполне практические следствия непроверяемости религиозных тезисов, как, например, в случаях религиозно мотивированного насилия: "Раздается хор негодования; церковники и "лидеры сообществ" (кто их избирал, кстати?) выстраиваются в ряд, объясняя, что экстремисты извратили "истинную" веру. Но как можно веру извратить, если, в отсутствие доказательных доводов в ней не имеется никаких проверяемых, доступных для извращения стандартов?".

Девятую главу Докинз посвящает проблеме религиозного воспитания детей и тем, какие издержки это воспитание содержит — как в масштабах общества, так и для отдельной личности. Второй аспект представляется, пожалуй, даже более важным и интересным, так как традиционные религии спасения обращаются к человеку как личности, а не как к представителю нации, класса или другой социальной группы (хотя и последнее имеет место). Тут выясняется и то, что на многих людей эти религии производят весьма негативное впечатление — в том числе и благодаря религиозному воспитанию в детстве. Так, например, Докинз приводит письмо бывшей католички об одном из самых ужасных впечатлений ее детства: "Примерно в то же время трагически погибла ее школьная подружка — и попала в ад, потому что была протестанткой, — по крайней мере в это верила тогда в соответствии с официальным догматом веры своих родителей автор письма… Вот что она пишет: "От мысли о моей горящей в аду подружке в памяти остался леденящий безмерный страх… от того, что люди, которых я люблю, попадут в преисподнюю, я провела в ужасе много бессонных ночей. Не могла отделаться от кошмаров". Приходится констатировать факт, что религиозная картина мира отнюдь не всегда и не для всех является утешительной.

В последней, десятой главе книги Ричард Докинз более подробно останавливается на религии как средстве утешения и придания жизни смысла. Здесь он останавливается и на возможных психологических механизмах такого действия религии, и на вполне наблюдаемом обстоятельстве, что для придания жизни смысла религия совсем не обязательна.

И верующие, и атеисты нередко предъявляют множество претензий к книге Докинза, и некоторые из них вполне справедливы. Но, тем не менее, нужно отдавать себе отчет, что идейный манифест, ориентированный на широкую публику, все-таки отличается по жанру от философского трактата. И даже в рамках своего жанра книга Докинза ставит перед его оппонентами немало сложных вопросов, а людям, близким к нему по мировоззрению, дает немало остроумных и оригинальных доводов.

Однако в том, что касается ведения полемики, разумеется, совершенно недостаточно просто прочитать книгу единомышленника, хоть бы и самую лучшую. Любым, даже самым совершенным оружием надо уметь владеть, и коль скоро многие атеисты полагают важнейшим оружием разум, то его надо оттачивать в борьбе. Не обязательно с верующими. С тем же Докинзом и атеисту, расходящемуся с ним во взглядах, будет о чем поспорить. В этом и заключается главное достоинство книги.

Читайте самое интересное в рубрике "Религия"