40 севастийских мучеников: воины Христовы

Почти три века в Римской империи продолжались гонения на христиан. Наконец в 313 году император Константин Великий издал указ о свободном вероисповедании христианства. Однако Ликиний, его соправитель, убежденный язычник, в своей части империи игнорировал этот указ. Задумав войну против Константина, он стремился очистить свое войско от христиан, опасаясь неповиновения.

Около 320 года в армянском городе Севастии находился римский легион. По приказу Ликиния, легион должен был принести присягу на верность императору. По древнему обычаю, это сопровождалось воскурением фимиама и возлиянием вина перед статуей императора, что значило поклонение ему как богу.

В легионе был отряд из сорока воинов из Каппадокии. Все они были мужественны, обычно их направляли в те места сражений, где была особенно трудная обстановка. Все они исповедовали христианство. Зная об этом, Агриколай, командующий войском, решил убедить их принести присягу по римскому обычаю.

Сначала он вызвал к себе троих воинов — Кириона, Кандида и Домна, которые были особенно ревностными христианами. Агриколай логично рассудил, что если убедить самых стойких, то остальные легко сдадутся. Сначала он пустил в ход угрозы. Странно уже то, что он пытался напугать мучениями военных, перенесших многие сражения, а уж тем более христиан. "Если мы, мужественно сражаясь за царя земного, всегда были ему верными, тем более будем верными Царю Небесному", — так отвечали каппадокийцы.

Ангиколай приказал заключить всех воинов в тюрьму. Помолившись, мученики запели псалом "Живый в помощи Вышняго". Один псалом заканчивался — они начинали другой. Руководили пением Кирион, Кандид и Домн, хорошо знавшие Священное Писание. В полночь, по преданию, они услышали голос: "Претерпевший до конца спасется" (Мф. 10:22). Значит, намерение их было хорошо, но для спасения предстояло быть верными, несмотря ни на какие испытания.

На утро Агриколай приказал привести воинов. На этот раз он использовал лесть. Начальник расхваливал мужественность и военные заслуги каппадокийцев, а также их молодость, силу и красоту. Он уговаривал принести жертву богам и этим получить расположение императора и его собственное. В противном случае он обратит на них всю свою ненависть. Воины отказались: "Ты жестокий льстец, Агриколай. Твой характер вполне соответствует твоему имени", — отвечал один из них ("Агриос" значит дикий, свирепый; "колакс" — льстец). Разозлившийся Агриколай отослал их обратно в тюрьму. Не имея юридической власти вынести им смертный приговор, он ожидал приезда патриция Лисия.

Семь дней легионеры были в заключении. Они проводили время в молитвах и пении псалмов. Думали ли они о военных походах и радостных возвращениях домой? Вспоминали ли они своих родителей, жен, детей, друзей? Страдали ли от того, что больше в этой жизни их не увидят? Думали ли о возможных пытках, боялись ли смерти? Мы не знаем, но знаем то, что Бог помогает перенести и физические, и душевные страдания тем, кто верен Ему. Ведь не только древние римские мученики, но и современные российские новомученики были такими же людьми, как и мы, и смогли быть верными до конца.

Один из воинов, по преданию, примерно так ободрял остальных: "Не будем бояться! Разве не Бог помогал нам в сражениях, когда мы молились Ему? — и напомнил о случаях, где ситуация была безнадежна, но они вышли победителями. — Надо и сейчас поступить так же: обратимся с молитвой к Богу, и Он поможет нам".

Через неделю прибыл Лисий. Посмотреть на суд собрался народ со всего города. "Возьми не только наше воинское звание, но и тела наши, потому что для нас нет ничего дороже Христа", — так отвечали воины на уговоры. Лисий приказал закидать их камнями. Но Бог хранил своих святых — камни летели мимо. Сам Лисий метнул камень, но промахнулся и попал в лицо Агриколаю. Тогда легионеров вновь заперли в тюрьму. Они всю ночь провели в молитвах и опять услышали голос: "Верующий в Меня, если и умрет, оживет" (Ин. 11:25), и призыв не бояться кратковременных мук — потерпеть и принять нетленные венцы.

На следующий день суд и допрос повторился. Так как воины остались при своем решении, Лисий вынес смертный приговор, а Агриколай привел его в исполнение очень жестоким образом. Была зима, стояли морозы, дул пронизывающий северный ветер. Около гарнизона было обледенелое озеро. Воинов заставили раздеться и войти в воду. Для того, чтобы сломить волю мучеников, на берегу озера затопили баню. В любой момент можно было согреться в теплом уютном помещении. Для этого надо было "всего лишь" согласиться принести жертву богам.

Наступила ночь. В час ночи, когда холод был особенно сильный, и тела мучеников совсем окоченели, один из легионеров не выдержал. Он отделился от остальных и побежал к берегу. Но, как только он ступил на порог бани, не выдержал перемены температуры и мгновенно умер. При виде такого позорного бегства воины стали еще сильнее молиться словами из Священного Писания, особенно из псалмов.

"Жестока зима, но сладок рай; мучительно замерзнуть, но приятно упокоение. Не долго потерпим, и нас согреет Авраамово лоно. … Сколько наших воинов пало в строю, сохраняя верность царю тленному? Неужели мы не пожертвуем своею жизнью из верности Царю истинному? Сколько человек, уличенных в преступлении, подверглись смерти злодеев? Неужели мы не вынесем смерти за правду?… Есть у нас плоть, не пощадим ее. Поскольку непременно должно умереть, то умрем, чтоб жить", — так говорил позже свт. Василий Великий, тоже каппадокиец, в своей проповеди в честь севастийских воинов.

Один из солдат, стороживших мучеников, в эту ночь не спал. Он не мог понять, почему эти люди, стоящие в ледяной воде, все еще живы и поют псалмы, а выбежавший на берег — умер? В третьем часу ночи он увидел необычное зрелище: лед растаял, воинов окружает свет, а на голову каждого из них сходит сверкающий венец. Всего венцов было 39. Тогда он понял, что 40-й венец потерял сбежавший воин. Аглаий принял мгновенное решение. Он разбудил остальных стражников, сказал: "И я — христианин!", снял с себя одежду и бросился в воду. Там он молился: "Господи Боже, я верую в Тебя, в Которого эти воины веруют. Присоедини и меня к ним, да сподоблюсь пострадать с Твоими рабами". Мучеников опять оказалось сорок.

Настало утро. Лисий со слугами с удивлением обнаружили в озере не окоченевшие тела, а живых и бодрых людей. Нужно было что-то предпринять. Лисий приказал отвести святых в тюрьму и там раздробить им голени молотками. Это была чрезвычайно жестокая казнь: при этом умирали от страшной боли и потери крови. Святые с молитвой перетерпели и это.

К тюрьме подошла мать самого молодого из них, Мелитона. Обычная мать пыталась бы упросить военное начальство пощадить ее сына. Но она была христианкой. Мать подбадривала Мелитона и уговаривала потерпеть еще немного, чтобы быть со Христом.

После казни тела святых отправили на сожжение, чтобы даже памяти от них не осталось. Только этот самый молодой легионер еще дышал. Его оставили, думая, что он будет жить. Тогда мать взяла его на плечи и понесла вслед за колесницами. Когда юноша умер на руках у матери, она сама положила его к остальным.

"Вас приняло Небо; вам отверзлись врата рая. Зрелище достойное Ангельского воинства, достойное патриархов, пророков, праведников; мужи в самом цвете юности презревшие жизнь, сильнее родителей, сильнее детей возлюбившие Господа! Находясь в возрасте наиболее полном жизни, вменили они ни во что временную жизнь, чтобы прославить Бога", — так писал о севастийцах святой Василий Великий.

Через три дня епископу города Севастии было видение святых мучеников. По его указанию христиане нашли выброшенные кости святых и с честью похоронили их. Сейчас мощи их есть в нескольких храмах мира, в том числе и в Москве, в храме Воскресения Христова в Сокольниках. Имена святых мучеников: Кирион, Кандид, Домн, Исихий, Ираклий, Смарагд, Евноик, Уалент (Валент), Вивиан, Клавдий, Приск, Феодул, Евтихий, Иоанн, Ксанфий, Илиан, Сисиний, Ангий, Аетий, Флавий, Акакий, Екдикий, Лисимах, Александр, Илий, Горгоний, Феофил, Дометиан, Гаий, Леонтий, Афанасий, Кирилл, Сакердон, Николай, Уалерий (Валерий), Филоктимон, Севериан, Худион, Мелитон и Аглаий.

Церковь переносила гонения и в IV, и в XX веке, и, судя по Писанию, они еще предстоят ей. Но даже в относительно спокойные времена каждому из тех, кто считает себя христианином, предстоит выбор: комфортно жить без Христа или пожертвовать своим комфортом, физическим или душевным, ради Христа. Не всегда этот выбор предполагает такие страдания, как у сорока севастийцев, но христиане верят, что каждое внутреннее усилие и верность Богу не остаются без награды.